В который раз посылаю лучи любви разработчикам саммера и радуюсь, что у меня есть такой замечательный дневник, куда можно писать что угодно и где никто не будет смеяться над моими чувствами.

Раз уж сегодня день любви, то хочу написать, что люблю себя, свою семью, своих друзей, свой дневник на саммере и его обитателей! Дедушке - finis vitae, sed non amoris 🌙
А всем здесь присутствующим здесь желаю, чтобы никто не разбивал ваши сердечки. Потому что главное - любить себя, а не всяких токсиков.

Соседский подросток лет шестнадцати одолжил мне тюбинг, и я впервые прокатилась на нём с горки во дворе. Ну хоть узнала, что это такое. Занятие вроде неплохое, правда набила пару синяков, когда врезалась в большой снежный сугроб. И нет, не стыдно в моём возрасте с горки кататься. А может, и стыдно, зато весело.

Всегда чувствую себя неловко, когда понимаю, что живу в центре города, но центр моего города настолько своеобразен, что за него скорее можно принять какую-нибудь окраину, нежели эти десятиэтажки вперемешку с частными секторами, одним цыганским табором и множеством арок и закоулков. Но это очень самобытно, да.

Гудки в телефонной трубке будут идти вечно, ведь на том конце некому ответить.

На протяжении практически всего прошлого года у меня было твёрдое ощущение, что моя семья отвернулась от меня. Я чувствовала себя ненужной; человеком, не умеющим жить по правилам семьи. Будто бы никто не хотел и не пытался меня понять. В один момент я решила, что раз от меня так "отказались", то "откажусь" и я. Несколько раз пришлось уходить из дома. Однако, мои убеждения, как оказалось, были в корне неверны.
Я была убеждена, что не смогу прожить среди постоянных скандалов, криков, доносящихся из-за стены, ссор домочадцев на пустом месте.
Как бы плохо ни звучало, уход главы семьи остановил это всё - с тех пор мы не поссорились ни разу. Случившееся невыносимо больно, нам всем кажется сейчас, что остановилась наша жизнь, но теперь я понимаю, что мы больше никогда не откажемся друг от друга, как бы ни было тяжело.
Дедушка, я обещаю тебе жить так, как ты завещал нам и беречь нашу семью. Я приложу все усилия, чтобы они были счастливы.

За исключением тёплого времяпровождения с домочадцами и общения с Соней, мои вечера проходят одиноко, с медиа-контентом, чаем, сериалами и лентой новостей.
Однако после ухода дедушки меня это отнюдь не угнетает - понимаю, насколько важно беречь себя и своих родных и близких друзей и тратить меньше времени на людей, которые этого не заслуживают.

Хочется просто убежать на балкон к чёртовой матери, закрыться и громко кричать и плакать из-за того, насколько моя жизнь разрушена. Я пережила бы всё, но только не твой уход из жизни. Теперь же я сломана навсегда, и время не сможет залечить эту рану.

Моя социофобия за время дистанционного обучения выросла до каких-то невероятных масштабов. Чтобы не видеть людей и не вылезать из своего кокона, я уже готова найти работу в КБ в соседнем доме. Это учитывая, что через год я получу диплом по двум иностранным языкам…
Очень надеюсь, что дистант продлят ещё на семестр и в середине марта не придётся никуда выходить.

Наблюдение: вышла сейчас из дома в магазин шаговой доступности, чтобы купить ванильный сахар для выпечки - возле подъезда валялись выброшенные кем-то старые кассеты с песнями из девяностых, всякие сливки и отпетые мошенники.
Кто-то выбрасывает их, а я жалею, что сейчас не выпускают альбомы на кассетах, как по мне это куда интереснее и олдскульнее, чем диски и компактнее, чем винил.

Больше всего в сети меня раздражают люди, которые читают твоё важное сообщение и молчат. Так и хочется спросить, набрали ли они в рот воды или мне кажется.

Услышала сейчас краем уха в каком-то российском сериале следующий диалог:
- Она согласилась замуж!
- За тебя что ли?
- Да ты чего, за меня упаси господи замуж выходить!

Впервые мне стало не смешно, потому что диалог какой-то слишком жизненный. Все бы были такими честными и сразу говорили, что они мудаки, на которых не стоит тратить время и силы.

Знаешь, дедушка, мне очень тебя не хватает. Вот уже десять дней как тебя нет с нами - и я по-прежнему не могу смириться с мыслью, что больше не услышу твой смеющийся голос в телефонной трубке, разве что на каких-то записях. Ты не заберешь меня на машине после хорошо сданной сессии и не повезешь кушать мороженое.
Я больше не постригу тебе твои пышные усы, не подарю тебе тёплых подарков на праздник.
Дедуля, как бы я хотела, чтобы ты вернулся ко мне, но, к сожалению, это невозможно.

Дедуля, я думаю, что мне стоит написать тебе несколько писем.
Это моё первое письмо к тебе - в нём я хочу вспомнить всё, что чувствовала и переживала до момента твоего ухода.
Последний раз, когда я видела тебя вживую - это тот раз, когда 18 декабря ты вернулся домой на несколько минут. Тогда ты солгал нам, что вернулся с дачи - на самом деле тебе снова что-то поручил твой отвратительный начальник и ты был на работе.
На следующий день утром, когда я встала с постели и вышла в коридор, мама с бабушкой сказали мне, что тебе сделали операцию на сердце и ты в реанимации - от усталости у тебя случился инфаркт. Мне стало очень страшно, но я верила, что ты сильный, что ты обязательно выкарабкаешься. Тебе сделали стентирование. Тебе выписали кучу дорогих таблеток - но я даже готова была пойти работать, чтобы ты в них не нуждался.
Врачи говорили тебе, что ты теперь можешь хоть космонавтом стать и были готовы тебя выписывать, пока спустя пять дней ты не заболел в больнице ковидом и тебе не приказали ехать в госпиталь.
Тебя определили в ту больницу, которая тебя и забрала от нас - и я никогда этого не прощу.
Каждый день ты звонил оттуда с просьбой забрать тебя - но тебя не отпускали. Тебе подавали такое количество кислорода, которого нет ни в одной машине скорой помощи - до другой больницы тебя просто не довезли бы. Тебе становилось плохо - всё хуже и хуже.
Мы смирились с тем, что Новый год мы проведём без тебя, и единственное, чего я по-настоящему хотела тогда - это чтобы ты поправился и вернулся домой.
Ты постоянно звонил в испуге и не в себе от кислородного голодания. К тебе не приходили врачи, и ты встал, чтобы выйти в коридор и упал в обморок. Тогда ты чуть не задохнулся. Тебя кормили одной морковкой, даже не заглядывая в выписку, пока ты сам не сказал, что ты сердечник и тебе нужен кардиолог.
Последний раз, перед тем, как попасть из палаты в реанимацию, ты позвонил мне в шесть утра, чтобы я позвонила врачу и к тебе кто-то пришёл.
Тебе поменяли маску, и всё, казалось, было хорошо.
На следующий день я уже не могла тебе дозвониться - тебя перевели в реанимацию, это было за два дня, как тебя не стало…
За день до твоего ухода врачи сказали, что тебе становится лучше, что ты чувствуешь себя хорошо, что ты в сознании и всё понимаешь.
На следующий день я сдала утром свой предпоследний экзамен, слушала музыку - внезапно возникло желание набрать тебе, а через мгновение в комнату зашла бабушка и сказала, что тебя больше нет…